Блог

20 лет назад Россия впервые избрала президента страны. Случилось это 12 июня, ровно через год после принятия Декларации о государственном суверенитете. В стране, именовавшейся СССР, вдруг стало меняться всё и вся.

Улицы городов, с которых пропали дворники, время от времени заполнялись тысячами людей, шедших на демонстрации и митинги, стены домов покрывались корой плакатов, магазины, вдруг опустели, витрины стыдливо укрыли полиэтиленовыми пакетами и только трехлитровые банки с березовым соком изображали видимость товаров, пишет газета «Коммерсант».
Над страной звучал нескончаемый шум трансляций со съездов и Верховных Советов, заседаний городских и областных Советов народных депутатов. И без телевизионной картинки легко узнавались голоса: округло-непонятный – Горбачева, скрипуче-напористый – Ельцина, настойчиво-доказательный – Собчака, акцентировано-возражающий – Лукьянова, увлекающе-безапелляционный – Афанасьева... Много было голосов, которые знала вся страна.

Не знали только, что будет завтра, констатирует «Ъ». Менялось всё. Рядом с пустыми просторными государственными магазинами появлялись кооперативные забегаловки, где торговали импортным товаром с блестящими наклейками. Уже появились частные банки. Ждали отмены прописки и начала «Программы 500 дней». Перехода к капитализму при сохранении и расширении социальных гарантий. Свободы слова и новых передач «Взгляда». Многопартийности. Военного переворота.

Над Советским Союзом, общим для всех и разделяющим каждого, звучало: суверенитет. Суверенитет – как средство и способ сделать жизнь в каждом отдельном случае лучше. Ввести хозрасчет и считать свои деньги, свой бюджет. Не кормить неэффективную, что уже стало очевидно, союзную управленческую структуру. Не кормить соседнюю республику, потому что общеизвестно, что мы кормим соседей и именно поэтому у нас ничего нет. Так считали украинцы, азербайджанцы, литовцы, русские, грузины... Все 15 республик единого Союза. Да еще появившийся «союзный центр». Автономии. И коренные малочисленные народы...

Суверенитет воплощал все хорошее против всего плохого. Собственную эффективную экономику. Защиту национальной культуры и самобытности. Неприятие «административно-командной системы» и союзного центра. Мифы о «золотом прошлом веке». Надежды, что у себя сами разберемся...

И всем ясно было, что жить так, как жили последние десятилетия, нельзя. Невозможно. Власть стала рассыпаться, как гнилое дерево, пишет издание.

У власти пропали деньги. Если в 1990 году в Госфонде СССР хранилось 484,6 тонны золота, то к 1 сентября 1991 года – только 264 тонны. При поступлении в этом, 1991 году в Госфонд СССР 250 тонн золота правительство отправило на экспорт 269,1 тонны. Денег не хватало на закупку самого необходимого – лекарств, оплаты внешних долгов, обслуживание займов за границей.

Рушился миф о коммунистическом будущем, на котором воспитаны были два поколения советских людей. Именно они, разуверившиеся в старых надеждах, требовали для себя и своих детей перемен и готовы были их осуществить.

Декларация о государственном суверенитете России стала воплощением этого стремления. Россия вовсе не стала первой, провозгласившей свой суверенитет в составе Советского Союза. И подготовили основные положения об экономическом суверенитете России не где-нибудь в оппозиционном подполье, а на Старой площади, в аппарате ЦК КПСС. Подготовили как основную экономическую доктрину для будущей Российской коммунистической партии, как противовес Ельцину и его сторонникам на предстоящем Первом съезде народных депутатов РСФСР.

Тогда, весной 1990 года, закладывалась и вторая интрига будущего 12 июня.

4 марта 1990 года Ельцин оглушительно победил на выборах и стал депутатом от России. В его избирательной программе было записано: он будет добиваться введения поста президента России и намерен бороться на выборах за этот пост.

7 марта, три дня спустя, на заседании политбюро М.С. Горбачев потребовал от своих соратников начать подготовку к введению в СССР поста президента. Только избирать президента СССР должны, по его мнению, не всенародно, а на Съезде народных депутатов СССР. Попытки А.И. Лукьянова возразить и предложить иную процедуру были Горбачевым с гневом отвергнуты. Для того чтобы заручиться поддержкой части оппозиционно настроенных депутатов, было предложено, по сути, «пакетное голосование»: вместе с выборами президента СССР отменялись 6-я и 7-я статьи Конституции СССР, провозглашавшие КПСС «ядром политической системы».

15 мая 1990 года на Съезде народных депутатов СССР Горбачев стал президентом СССР.

29 мая 1990 года после нескольких туров голосования председателем Верховного Совета РСФСР стал Б.Н. Ельцин.

12 июня 1990 года Съезд народных депутатов РСФСР абсолютным большинством проголосовал за принятие Декларации о государственном суверенитете России.

Для участников съезда, людей самых разных взглядов, политических убеждений, национальностей, религий, тогда было ясно: нужен суверенитет России. Нужна декларация о его провозглашении.

Символично, что выборы президента России были назначены на 12 июня. Тогда впервые в истории страны её граждане тайным голосованием избрали главу государства. Это стало прямым следствием суверенитета. События 12 июня 1990 и 1991 годов обеспечили «жесткость государственной конструкции» возрождавшейся российской государственности. В важности создания этой жесткой скрепы пришлось вскоре убедиться. Августовский путч, поразительный в своей безответственности и бестолковости, поставил страну на грань катастрофы – экономической, социальной, управленческой. Он едва не открыл ящик Пандоры гражданской и межнациональной войн.

Не будь у России президента и начатков новой государственности, события в Югославии показались бы всему миру детским утренником...

Накануне первых в истории всенародных выборов президента РСФСР Борис Ельцин обратился к читателям журнала «Огонек». Впервые политик заговорил с гражданами страны на обычном языке:

«...После избрания меня Председателем Верховного Совета России я совершил одну очень важную тактическую ошибку. Я поверил Горбачеву. Мне казалось, что союз с Горбачевым может стать очень важным стабилизатором ситуации как в республиках, так и в стране. И многие меня к этому подталкивали. Совместная работа над программой «500 дней» еще больше сблизила интересы обновляемого Союза республик и Центра. Горбачев признался принародно, что программа Шаталина – Явлинского видится ему интересной и перспективной. Казалось, еще один шаг – и мы вместе может ступить на ту дорогу, которая выведет нас из кризиса. Но нет. Он вдруг резко изменил свою позицию, программа «500 дней» рухнула, похоронив за собою всякие надежды на выход из тупика. И, вместо того, чтобы тогда же и порвать с Центром, жестко отделиться от политики полушагов, полумер, полуреформ Президента, я поддался иллюзии, что мы еще можем договориться. Оказалось, нельзя. Нельзя договориться с Президентом, который одновременно является и Генеральным секретарем ЦК КПСС, и для которого интересы партийной кастовости, интересы партийной номенклатуры будут превыше любых других интересов. И мы потеряли четыре месяца. Топтались на месте, косвенно поддерживая Центр своим молчанием...

Еще одна моя ошибка и еще одна иллюзия, когда, получив большинство на выборах на российском Съезде народных депутатов, став Председателем Верховного Совета республики, я вместе со своими единомышленниками решил, что это и есть победа. Теперь мы можем, решили мы, приняв хорошие законы и назначив энергичных талантливых исполнителей, можем начать обустройство нормальной человеческой жизни. Оказалось, ничего подобного. Вся власть в стране, так же как и в республиках, по-прежнему оставалась у тех, кто семь с лишним десятилетий успешно разбазаривал и разворовывал это государство и делиться этой властью не собирался, – это партбюрократцентр. Таким образом, я, руководитель парламента крупнейшей, многомиллионной республики, с огромной территорией и огромными возможностями, понятия не имею, что сотворит с Россией и не только с нею Президент, пользующийся минимальным доверием народа, и Правительство, не пользующееся этим доверием совсем. Я ложусь спать и не знаю, где, в каких обстоятельствах, как проснусь завтра. Конфискуют ли у меня и у моих сограждан деньги под видом обмена купюр, заморозят ли вклады в связи с борьбой с инфляцией, захватят ли ночью российскую телерадиокомпанию или просто лишат ее эфира, введут танки, десантников на улицы или нет?.. Все это решается в Кремле, на Старой площади, в КГБ, в Министерстве обороны, где угодно, но только без российского парламента. Мы же только с ужасом успеваем наблюдать за очередными агонизирующими действиями Центра. И все это называется «суверенитет республики»...

При такой ситуации наш главный аргумент в борьбе против партийно-бюрократических структур – это прямое обращение за поддержкой к народу. Люди тянутся к нам не потому, что демократы ростом выше, осанкой стройнее и вообще выглядят симпатичнее партаппаратчиков. Может быть, вовсе наоборот. Просто идеи, которые объединяют нас всех, они притягательны и просты: человек должен иметь право свободно трудиться и право свободно распоряжаться результатами своего труда. И все. Больше ничего не надо».

Берите суверенитета столько, сколько вы его сможете проглотить. Не хочу… быть тормозом в развитии национального самосознания каждой республики.
(на встрече с общественностью Казани 8 августа 1990 года)

Просыпаясь утром, я спрашиваю себя: что ты сделал для Украины?..

Я сегодня ночью — ну как-то готовился. Ну, решил на свежую голову, так сказать, часа в два ночи почитать Пушкина. И вы знаете, оказалось не так просто.

Сколько вы подняли эмоций у россиян! Это миллион! И подняли на много, я скажу, градусов.

Я бросил монетку в Енисей, на счастье. Но не думайте, что на этом финансовая поддержка вашего края со стороны президента закончена.

Рожаете вы плохо. Я понимаю, сейчас трудно рожать, но все-таки надо постепенно поднатужиться.

Диктатуры Ельцина не было и не будет, а других диктатур я не допущу.

Мы сметём этих Рохлиных!

И силой нельзя, и отступать нельзя. Надо, чтобы и победа была, и чтоб без войны. Дипломатия, понимаешь.

Разве российский шоколад хуже импортного? А пиво? О водке я не говорю.

Мы с Колем встречались трижды. Вот такая мужская любовь.

Я уверен, что никто из нас… из вас… из России не убежит.

В победе не сомневаюсь, слабонервных прошу не суетиться, и пусть они там не торопятся со сменой портретов, понимаешь.

Если цены станут неуправляемы, превысят более чем в три-четыре раза, я сам лягу на рельсы.

Правительству нужен новый толчок…

Два министра уперлись и не хотели этот вопрос решить. Мы взяли, разрубили их, все — отставили в сторону одного, другого — и все, пошло.

Я иду на короткий контакт, и он идет на короткий контакт. А два коротких контакта дают не замыкание, а хорошую отдачу.

Пятьдесят наименований микроэлементов в одной корове, вот поэтому она и даёт.

Денег мало, а любить людей нужно много.

Возраст политика — 65 лет, а после этого он впадает в маразм.

В предвыборную гонку хватать руками Конституцию опасно.

С точки зрения правовой справедливости или справедливости права — какова конституционность Конституции?

Если вы видите, что власть не дорабатывает, то толкайте ее в спину!

Силовые структуры надо было заменить, поскольку они слишком много на себя стали брать и слишком мало отдавать.

Я сегодня после подписания принял решение. Все то, что у нас нацелено на страны, которые возглавляются сидящими за столом… снимаются все боеголовки.
(на саммите Россия-НАТО 27 мая 1997 года в Париже)

Поддержка вас приоритетна, но и с вас мой спрос тоже приоритетен. Вот такая, понимаешь, загогулина получается.
(в октябре 1998 года на церемонии представления высших офицеров вооруженных сил)

В том, что за НДР на парламентских выборах проголосовало только около 10 % избирателей, виноват Чубайс. Если бы не допущенные им ошибки в проведении экономической политики, число проголосовавших было бы не меньше 20 %.
(19 января 1996 года, комментируя отставку первого вице-премьера Анатолия Чубайса; выражение позднее трансформировалось во фразу «Во всем виноват Чубайс»)

Операция очень и очень тщательно подготовлена. Скажем, если есть тридцать восемь снайперов, то каждому снайперу определена цель, и он все время видит эту цель. Она, цель, постоянно перемещается, и он глазами перемещается постоянно — вот таким образом.
(15 января 1996 года по поводу событий в Первомайском)

Не так сели. Степашин первый зам. Исправить. Сергей Вадимович, пересядьте. Больше ошибок вроде нет.
(5 мая 1999 года на заседании правительственного оргкомитета по встрече третьего тысячелетия, после того как назначенного первым вице-премьером Сергея Степашина посадили далеко от премьера Евгения Примакова)

У меня давление всегда нормальное, 120 на 80. Хоть ночью меня разбуди, хоть во время заседания, хоть во время стресса — всегда 120 на 80.

Это было правильное решение. Моё решение.

Я… ухожу…. ухожу раньше…

Уже поползло сверхнормативное количество генералов.

Мы, конечно, все что можно со своей стороны делаем, но не все мы можем. То есть мы можем, но совесть нам не позволяет. (О ситуации в Югославии)

Раньше я о нем думал плохо. Теперь не думаю вообще. (О М. С. Горбачёве)

Виктор Степанович Черномырдин большую жизнь прожил, побывал и сверху, и снизу, и снизу, и сверху…

Мы будем уничтожать свое ядерное оружие вместе с Америкой.

Надо осторожнее, понимаешь, в нашем мире, насыщенном разными видами оружия. А то не успеешь заметить, как террористы закидают самолетами, бомбами…

Вот мы и сделали такую рокировочку сильную. И тут поставили на место, и тут — на место.
(30 марта 1998 года, комментируя для СМИ отставку премьера В. С. Черномырдина и внесение кандидатуры С. В. Кириенко на пост главы правительства)

Мое мнение. Должно быть так: если чего-то не хватает у нас, в социалистическом обществе, то нехватку должен ощущать в равной степени каждый без исключения.
(На XIX партконференции, июнь 1988)

Нам нужны миллионы собственников, а не горстка миллионеров.
(Обращение президента к согражданам. — Российская газета, 21.08.1992)
Вот берёшь нашу картошку в руки… А она вся такая… Рассыпчатая

Девальвации рубля не будет. Это твердо и четко. Мое утверждение — не просто моя фантазия, и не потому, что я не хотел бы девальвации. Мое утверждение базируется на том, что все просчитано. Работа по отслеживанию положения проводится каждые сутки. Положение полностью контролируется.
(ответ на вопрос агентства «Интерфакс» 14 августа 1998 года, за 3 дня до дефолта 17 августа)

Великая Россия поднимается с колен.
(Речь при вступлении в должность президента РСФСР 10 июля 1991 года)

Черноморский флот был, есть и будет российским.
(Выступление в г. Ульяновск 8 января 1992 года)

Наша страна стоит на краю пропасти, но благодаря Президенту мы сделаем шаг вперед!

Ну посмотрите, России просто не везет. Петр I не закончил реформу, Екатерина II не закончила реформу,Александр II не закончил реформу, Столыпин не закончил реформу. Я должен закончить реформу.
(Предвыборные речи в 1996 году)

На конференции «20 лет после СССР. Что дальше?», которая прошла в Москве, эксперты и экономисты анализировали прошлое, разбирали настоящее и делали прогнозы на будущее. На этом фоне неожиданно контрастным и ярким получилось выступление предпринимателя, владельца нескольких розничных сетей, управляющего партнера Management Development Group Дмитрия Потапенко. Бизнесмен сообщил, что половина из произнесенных с трибун умных экономических терминов ему непонятна, поэтому он будет говорить по-простому, как в жизни.

«Просчитывать, что будет завтра – глупая затея. Мы можем какие угодно модельки понастроить – 10 рублей туда вложить, 10 сюда. У пацанов в Кремле конкретные задачи. А будете сильно бухтеть – в Калининград пригонят владивостокский ОМОН, во Владик – калининградский. Тут говорили о развитии малого и среднего бизнеса. Я вам так скажу: основная возможность для российского бизнеса – сидеть и сильно не светиться. Потому что иначе придут пацаны в погонах, скажут «распишись вот здесь, верни ручку и пошел нахер» и все отберут», – изливал сермяжную бизнес-правду Потапенко.

По его словам, для открытия любого магазина в России нужно пройти через 34 контрольных органа, а владелец торговой точки ходит под шестью сотнями подзаконных актов.

«То, что мы на свободе, не наша заслуга, а недоработка властей. Любой предприниматель в России – уголовник. Впрочем, так же как и любой житель страны», – рассказывает бизнесмен.

Российская государственная система, по мнению Потапенко, отстроена идеально, и разрушить ее могут только две вещи – лень вождя или его смерть. Но он обладает отменным трудолюбием и крепким спортивным здоровьем. И значит, россияне обречены покупать некачественные товары и вредные для здоровья продукты.

«Потому что в России нет дешевых денег, нет дешевых кредитов, и не будет. Соответственно мы будем привозить наиболее дешевое и продавать втридорога. Потому, что каждый из нас понимает, что завтра, может быть, придется покупать билеты в Лондон», – откровенничает управляющий партнер Management Development Group.

Вообще, по его словам, бизнесменов из страны планомерно выдавливают. «Ребята с крепкими мышцами» ещё держатся, но «в определенный момент и мы отъедем», – сообщил предприниматель. Потапенко, который ведет бизнес так же и за границей, сообщил, что, например, в Чехии открыть магазин стоит в три раза дешевле, чем в России. На Родине же «зарплаты аморальные и налоги тоже».

«Грузчик в Москве получает 600 долларов. Когда я это рассказываю зарубежным коллегам, они сползают по стене», – говорит Потапенко.

По его мнению, кризис в России, по-настоящему, еще и не начинался. Он предрек повышение цен, глобальное падение спроса. Как результат, многие предприниматели прикроют свои предприятия.

Да и сейчас нельзя сказать, что бизнес в России сильно развит. Например, все сети Москвы в совокупности насчитывают всего лишь 750 объектов.

«В каком-нибудь Гонконге в одном углу может 4 магазина стоять. Так что говорить о конкуренции у нас не приходится. Перед бизнесменом стоят разные задачи – как сократить издержки, увеличить прибыль и так далее. Но, в конечном итоге вопрос сводится к одному: когда уехать сегодня или завтра. Розовые очки бизнеса легко разбиваются о серость уголовных дел. Самая выгодная схема слияния и поглощения – это возбуждение уголовного дела. После этого стоимость объекта существенно снижается, а его владелец становится гораздо более сговорчивым», – мрачно шутит Дмитрий Потапенко.

Слушатели в зале спросили, с какого порога бизнес начинает интересовать людей в погонах.

«Торговую палатку отбирает участковый, крупную компанию – следственный комитет и так далее, – ответил Потапенко. – У меня неделю назад проводили обыск полковники, когда начинал – приходили лейтенанты».