Блог

Наткнулась на данную картинку, и стало как-то не по себе. Слова, размещенные под изображением, бьют наповал. Страшные слова. Но, к сожалению, они не из области фантастики, а из реальной жизни. Из жизни отдельных стариков, которые неделями, месяцами, годами ждут известий от своих детей. А детям, вылетевшим из родного гнезда, не хватает всего лишь нескольких минут для звонка родителям.

Писать слова «бог», «любовь» и «родитель» только с большой буквы меня научила сестра. Вопреки всем нормам русского языка и полученному ею диплому журналиста. В то время она звалась не просто Алёной Валерьевной, а «матушкой Анастасией», поскольку была замужем за... попом.
— Юль, ну а почто в нашей стране КГБ дак пишется с заглавной буквы, а такие важные слова — с маленькой?! — возмущалась она, пряча разлетающиеся прядки под платок. Я лишь посмеивалась, списывая её проповедь на устоявшиеся религиозные убеждения.
И вот теперь, спустя шестнадцать лет, подняв на ноги двух сыновей и оценив, насколько трудна профессия «мама», я понимаю, что Алёнка вообще-то была права. По крайней мере, «Мама» и «Папа» я всегда пишу только так, с заглавной!
...Мои родители развелись очень давно. Папа живёт с другой женщиной. Но наши взаимоотношения с отцом на протяжении всех этих лет, слава Богу, не изменились! Галина Дмитриевна любит моих сыновей, как родных. (Точно также Папа когда-то принял и воспитал её внука). Мы часто ездим к ним в гости, а по выходным иногда подкидываем сыновей.
Я не кидаюсь к этой женщине при встрече, не обнимаю в праздники, не делюсь чем-то сокровенным. Но я точно знаю: на неё я могу рассчитывать в любое время суток! Только у неё мои сыновья научатся пунктуальности и честности, железной воле и неукротимой энергии. Эдакая Миссис Тэтчер. Даже в свои 70!

И вот — юбилей. Где-то за полгода до торжества она составляет список гостей, вызванивает дальних родственников, тихонько откладывает деньги, чтобы поразить нас не по-стариковски шикарным столом.
Собираемся на огороде. Папа выходит нас встречать в парадной тужурке.
Всё — своим чередом: краткий обмен новостями, рассаживание почётных гостей, первый, второй и третий тост за именинницу, замечательную бабушку и прекрасную хозяйку.
И тут она поднимается, как-то сиротливо обводит нас взглядом и вдруг с нескрываемым волнением начинает теребить кончик роскошного палантина:
— Я вам, конечно, всем благодарна, дорогие мои! Спасибо, что отложили все дела, приехали вот так, в будний день, прямо сюда. Спасибо! И вы... — она немного запинается. Я недоумённо поднимаю на неё глаза. — Вы, пожалуйста, звоните нам хоть иногда. Нам, старикам, ведь больше ничего не надо. Раз в недельку позвоните или смс киньте: мол, живы-здоровы. Мы будем рады...

Тишина. Я испуганно моргаю и кошусь на мужа. Тот крякает и, спешно гаркнув: «За именинницу — до дна!», опрокидывает рюмку. Гости вновь восстанавливают нить разговора. Сижу как китайский болванчик, что-то отвечаю родне, развожу в стороны слипшихся кота и детей, машинально бухаю в тарелку салат. Даже коньяка не чувствую! Дела... Вот тебе и Железная Леди!
Когда-то давно по телевизору крутили такую рекламу: маленькое гнездо с птенцами на фоне крикливой, суетящейся стаи. «Они выросли и забыли своих родителей. А вы помните? Позвоните родителям!»

В то время мои мама с папой были живы-здоровы, достаточно строги и требовательны ко мне и всегда под боком. Поэтому реклама как-то не цепляла! Максимум, от чего пробегал холодок — это вид крохотных, беззащитных птенцов. Ну, и всё.
А вот тут накрыло...
Но это ещё было не всё! Видимо, Вселенная решила устроить мне масштабную проверку на прочность. Буквально через пару дней, ожидая в больничной очереди своего терапевта, я невольно стала свидетелем чужой драмы.

Рядом со мной сидела седоволосая женщина: тихонько разговаривала с соседками, улыбалась чьим-то детям и аккуратно разглаживала направление от врача. На дворе стоял душный июльский вечер, поэтому двери во все кабинеты были открыты.
Женщина зашла, и все в коридоре услышали:
— Вам надо ежедневно принимать лекарство. Купите сразу с запасом.
— Я в посёлке живу, в столице редко бываю... — тихо проговорила женщина.
— Ну, детям позвоните — пусть они вам всё купят.
— Мы с дочерью разъехались... – женщина замялась.
— Поругались что ли?
— Нет. Но мы не общаемся... А мне звонить неудобно.
Старушки громко зацокали языками и осуждающе загудели. Мне почему-то захотелось сильнее вжаться в кресло. Ну, ладно, фиг с тобой, незнакомая, выросшая, так и не научившаяся благодарности свинья! Не хочешь ты звонить матери — ну, просто привези ей таблетки! Молча сунь в почтовый ящик. Оставь у соседей. И не общайся дальше, если совесть позволит. Вот только что ты будешь делать, когда останешься на этом свете совсем одна???

В тот же вечер, всей семьёй, мы сели смотреть любимых Смешариков.
Чудак-изобретатель Пин наконец-то дождался из космоса своё железное дитятко. Он так хотел послушать, как железный человечек провёл этот год, что повидал, где был. Но Биби убежал к друзьям: сначала надо было поболтать с Крошем, потом послушать новые стихи Бараша, потом покачаться на качелях с Нюшей, потом сделать кораблик вместе с Ёжиком, потом... А потом настало время улетать на новую планету, и дрожащий Пин, задыхаясь, вбежал на причал, по-родительски хватая Биби за руки:
— Ты пиши, сынок! Хоть иногда. Хоть режим дня в письме напиши. Я буду ждать!!!

Сынишка досмотрел титры и ускакал к себе в комнату. Закусив губу, чтобы не разреветься, я уставилась в стенку. Муж как-то растерянно посмотрел на меня, вздохнул и поспешно закивал головой.
Не сговариваясь, мы потянулись к трубкам:
— Бабу Лиду набери!
— А ты — папу!
Поговорили. Посмотрели друг на друга. Выдохнули. И снова кивнули друг другу. Вот и установили ещё одну добрую традицию: по субботам созваниваться с родителями. Пусть послушают об успехах внучат и наших достижениях.
На самом деле, это несложно. Всего лишь несколько цифр... И вашим родителям станет легче дышать!